Новые течения в одесском искусстве удобно размещаются в пространстве между двумя условными полюсами - "Холодным" и "Горячим". Миграции то к одному, то к другому во многом определяют специфику его развития на протяжении последних нескольких десятилетий.
В начале 80-х в Одессе формируется поколение художников (Сергей Ануфриев, Леонид Войцехов, Юрий Лейдерман, Светлана Мартынчик и Игорь Степин (в будущем «Мартынчики»), Людмила Скрипкина и Олег Петренко («Перцы»), Лариса Резун-Звездочетова, Игорь Чацкин и др.), тяготеющих к концептуальному искусству. Однако еще в 1972-73 гг. Леонид Войцехов, будущий неформальный лидер этот круга художников, создавал концептуальные объекты. А в конце 70-х одесские школьники Владимир Федоров и Алексей Коциевский, по словам Сергея Ануфриева, «придумали концептуализм». Устраивая в школе перформансы и хэппенинги, сочиняя различные тексты с картинками, они создали для себя параллельную реальность - «кретинистический реализм». Так мальчишеские игры в прятки от «серости» дали импульс зарождению нового течения в искусстве - «одесского концептуализма», уже окончательно оформившегося в 80-е годы.
Это художественное явление неслучайно возникло именно в Одессе – литературном городе, богатом талантливыми писателями и насыщенном текстами. Немаловажную роль в развитии «одесского концептуализма» сыграли контакты с Москвой, где в 70-х сложился круг авторов, чье творчество получило определение «московский романтический концептуализм».
Творчество «одесских концептуалистов» развивалось в русле неофициального искусства, продолжая традицию одесского нонконформизма 60-70-х. Местом презентации их работ были «квартирные выставки»; акции в публичных пространствах носили несанкционированный характер. Одесские модернисты не приняли новое течение. Исключением были Валентин Хрущ, ставший для молодежи примером свободы творческого мышления, и Владимир Наумец, являвшийся уже к тому времени адептом концептуализма. В конце 70-х Наумец принимал участие в «Поездках за город» группы «Коллективные действия». В 1982 сам стал организатором ряда акций в Москве и Одессе. Именно он, совместно с Маргаритой Жарковой, ввел Сергея Ануфриева в московский концептуалистский круг.
В отличие от москвичей одесситы были продуктом не академической, а андеграундной среды. Их творчество тесно связано с неформальными течениями молодежной культуры 1980-х, от панка до New wave. Оно создавалось в ситуации «культурной изоляции», постоянного давления со стороны окружающего монолитного Советского Мира, исключавшей возможность обмена с миром «внешним» и побуждавшей к выработке собственных средств интеллектуального выживания. Одним из таких средств стало обращение к воображаемому «миру современного искусства Запада» - миру идеализированному и, во многом, придуманному. Многие работы одесских концептуалистов были продуктом грез об этом «идеальном» мире и выражали стремление увидеть свою собственную ситуацию, свое культурное пространство глазами внешнего наблюдателя и определить свое «объективное» местоположение в этом воображаемом мире. Подпиткой этим грезам, помимо репродукций, служили «слухи о концептуализме», обрывки информации об актуальных течениях в западном искусстве, преимущественно московского происхождения.
Принимая во внимание то, что «московский романтический концептуализм» - версия, далеко отстоящая от западного концептуализма - другой концептуализм, «одесская версия» выглядит как совсем другой концептуализм. Это искусство чуждое социального пафоса, по-одесски витальное и ироничное, «неряшливое» и слегка ребяческое.
Тем не менее, при всей специфичности этого художественного явления, очевидно, что в творчестве наиболее последовательных представителей одесского «концептуалистского круга» отчетливо проступают черты собственно концептуалистского образа художественного мышления – прежде всего, понимание искусства как исследования, как деятельности, состоящей в изучении порождения смысла в культуре.
Во второй половине 80-х большая часть этих художников переезжает в Москву, где концептуалистская «археология смыслов» становится к тому времени уже доминирующим «стилем».
В конце 80-х появляется группа молодых одесских художников (Сергей Лыков, Елена Некрасова, Александр Ройтбурд, Василий Рябченко и др.), которые ориентируются на интернациональный живописный трансавангард. К началу 90-х их маркируют как представителей «новой украинской волны», а некоторые критики расценивают это течение как альтернативу холодноватому московскому постконцептуализму и быстро теряющему актуальность соц-арту, описывая его как «горячее», «необарочно-живописное», «чувственное» и указывая на связь с традициями одесского художественного менталитета.
Выставки этой группы художников стали знаковыми событиями в культурной жизни Одессы. В отличие от одесских концептуалистов они предприняли попытку заявить о себе как о национальном феномене, одновременно отождествляя свои поиски с общеевропейскими тенденциями. «Украинские трансавангардисты» были достаточно успешны и на московском художественном рынке, где к тому времени уже функционировал ряд независимых галерей, способных продавать «новую украинскую живопись».
Таким образом, практика последних десятилетий ХХ века зафиксировала противостояние двух основных тенденций в современном одесском искусстве – неоконцептуальной («холодное») и «ренессансной» («горячее»).
90-е годы в Одессе – это безудержная уверенность в своих силах и возможностях, веселый энтузиазм и оптимизм. Это попытка коренной реконструкции местной социокультурной ситуации посредством нового искусства. В этот период начался процесс институциализации андеграундных течений. Были образованы Центр современного искусства «Тирс» и возникшая на его базе ассоциация «Новое искусство», а также Лига «Уровень 14», которые стимулировали необычайно быструю и интенсивную экспансию не традиционных для Одессы видов современного искусства: объектов, инсталляций, видеоинсталляций, перформансов. Состоялись легендарные кураторские выставочные проекты (кураторы: В.Беспрозванный, У.Кильтер, М.Кульчицкий&В.Чекорский, Е.Михайловская, М.Рашковецкий и А.Ройтбурд), которые получили известность далеко за пределами Одессы. Прошедшие выставки во многом определили лицо этого периода и подготовили почву для учреждения в 1997 году в Одессе Центра современного искусства Сороса – институции, сыгравшей ключевую роль в одесском художественном процессе второй половины 90-х – начала 00-х.
Громко заявляет о себе целая плеяда молодых одесских художников - представителей «поколения 90-х»: Анатолий Ганкевич и Олег Мигас, Игорь Гусев и Bondero (Вадим Бондаренко), Дмитрий Дульфан, Андрей Казанджий, Глеб Катчук, Эдуард Колодий, Мирослав Кульчицкий и Вадим Чекорский и др. Продолжают активно работать представители старшего поколения, следующие модернистскому тренду, по-прежнему акцентирующие внимание на реконструкции культурных мифов, местных стереотипах и самоценности эстетического продукта. В конце 90-х появляется группа молодых художников, «реанимирующих» в новой парадигме живописные практики: Сергей Зарва, Стас Жалобнюк, Владимир Кожухарь, Александр Панасенко – художников, в полной мере раскрывших свой творческий потенциал уже в следующем десятилетии.
В этот же период была заложена основа для возникновения других художественных подходов. «Черноземом» для молодого поколения становятся элементы «новой» постсоветской реальности - домашние видеокамеры, спутниковое телевидение, видео- и аудиопродукция, мобильные телефоны, интернет, фаст-фуды, супермаркеты, глянцевые журналы и рекламные слоганы. Художники начинают активно работать с актуальной поп-культурой, переосмысливая концептуалистский опыт предшествующих десятилетий. Актуализируется роль контекста, «взаимоотношений в среде аудитории», социальных аспектов личного опыта. Искусство становится более медиальным.
С начала нового тысячелетия творческая жизнь в Одессе, ввиду отсутствия официальных структур и выставочных пространств, замирает и перемещается в андеграунд (и метафорически, и буквально). Последовавший всплеск активности художников связан с движением "Арт-рейдеров", появлением галереи "Норма", галереи "Окно" и других почти маргинальных явлений.
В конце 00-х появляется новая генерация молодых художников, знаменующая новый виток истории одесского искусства. Диапазон используемых средств становится намного шире. Авторы вновь обращаются к языку, его операциональным возможностям, как более мощному и точному инструменту взаимодействия с реальностью. Появляется симбиоз неомодернистских и концептуалистских приемов (APL 315, Роман Громов, Николай Карабинович, Сергей Кононов, Ольга Ланник, Николай Лукин, Франсуаза Оз, Ирина Озаринская, Богдан Перевертун, Степан Рябченко, Инна Хасилева, Дмитрий Эрлих и другие). Синергия «холодного» и «горячего».
