В 60 е годы молодые авторы, исповедовавшие чуждые партийным искусствоведам стили живописи, вошли в прямое столкновение с советским официозом. Драматические обстоятельства жизни и творчества этих художников позволяют воспринимать их деятельность как преодоление вынужденного существования в агрессивной среде идеологизированного замкнутого пространства, находящегося в состоянии культурной амнезии - нонконформизм.
Именно тогда Александр Ануфриев, Валерий Басанец, Виктор Mаринюк и Владимир Стрельников, объединенные общими интересами, начали создавать то, что в дальнейшем получило название «Одесская группа» или «Одесские нонконформисты». Достаточно быстро этот кружок единомышленников расширился и к началу 70-х его костяк составляли (кроме «родоначальников»): Олег Волошинов, Руслан Макоев, Владимир Наумец, Евгений Рахманин, Николай Степанов, Александр Стовбур, Станислав Сычев, Валентин Хрущ, Владимир Цюпко и Людмила Ястреб.
Существенная аполитичность (особенно на этапе зарождения) отличала одесский андеграунд от других групп неофициальных художников, существовавших в то время в Москве и Ленинграде. У одесситов высшим критерием оценки работы являлись изысканность художественного языка, оригинальность композиции, цветовая и световая выразительность.
Конечно, многое, из того, что было создано одесскими нонконформистами, уже было разработано великими модернистами, как на Западе, так и в России (в самой Одессе, в том числе) в начале века. Однако, несколько десятков лет в СССР произведения авангарда начала ХХ века были запрещены, а сведения о них долгое время были недоступны. Появление в конце 50-х выборочной информации о современном искусстве, существенно расширившейся к середине 60-х, не меняло отношения власть предержащих к ее применению на практике. Малейшее отклонение от допускаемых визуальных форм представления своих чувств и мыслей жестко каралось. Уникальность нонконформизма 60-х и 70-х (одесского в том числе) заключается не в «изобретении» модернизма, а практическом претворении его в «отдельно взятой» отставшей стране. Конечно, отсутствие обратной связи и невозможность участия в мировом художественном процессе, оставляло молодым авторам широкое поле для новаторства. Для них и для окружавшего их общества это творчество было авангардным. Так возникла «вторая волна одесского авангарда».
Путь в официальные выставочные залы таким художникам был крайне затруднен. Выход из сложившейся ситуации был найден в акциях "квартирных выставок" – несанкционированных показах работ на квартирах у художников и их друзей.
Благодаря жене художника Александра Ануфриева Рите, ее шарму и энергетике, их коммуналка в доме на Осипова угол Чичерина в 60-х стала для художников одесского андеграунда неформальным центром - чем-то вроде московской квартиры Бриков-Маяковского. Период особой активности пришелся на 1974-75 годы. Одновременно шли выставки на квартирах художников: В. Маринюка и Л. Ястреб, В. Хруща, О. Волошинова, В.Рисовича. Свои дома для показа коллекций предоставляли друзья: В.Асриев, Великановы, В. Сальников, Е. Суслов и др. Квартира Владимира Асриева, в то время музыканта, была одним из самых популярных "выставочных залов". В большой комнате с высокими стенами (больше 4,5 м) и эркером удавалось развесить громадное количество работ. Вероятно, особую пикантность таким выставкам придавало расположение квартиры В. Асриева на ул. Бебеля рядом с КГБ.
Кроме собственно выставок, для поддержки художников проводились художественные лотереи. Каждый приходивший в гости давал по 10рублей, а затем, собрав 500 рублей, разыгрывали 10 работ. В квартирных выставках принимали участие практически все одесские художники, у которых были произведения, не укладывавшиеся в советские нормы (а всегда умещаться в них талантливому и честному человеку было невозможно), вне зависимости от членства в Союзе художников. Все знали, что очередной член Союза участвует в таких мероприятиях (что было запрещено Уставом), но делали вид, что проблемы нет, и шли в гости к Ануфриеву или Асриеву. По некоторым оценкам, в квартирных выставках 60-х и 70-х приняло участие более 30 художников.
Это были именно полноценные выставки с участием большого количества авторов. Сплошная, "ковровая" развеска, иногда пригласительные билеты и даже каталоги. Двери были открыты, а внутри полно посетителей. Постоянно звучала музыка, обычно джазовая, лежали чудом добытые западные журналы и альбомы по искусству. Квартирные выставки не были закрытыми показами "для своих". Эти встречи стали живыми культурными центрами своего времени, отсюда пошли новые творческие импульсы и течения, будущие коллекции и галереи.
